Банк России девальвировал российский рубль на рекордные 44%

То, что об этом спустя два месяца никто не вспоминает как о величайшем потрясении основ финансовой системы, позволяет считать, что ЦБ удачно провел одну из самых рискованных операций на валютном рынке за последнее десятилетие.

Быстро забывающаяся катастрофа
Самое парадоксальное в рекордном за последнее десятилетие снижении курса российского рубля к доллару - это то, как быстро оно было признано рядовым событием. Еще в последние дни 2008 года и российский бизнес, и граждан волновал один вопрос: падет ли российский рубль? Напомним, по состоянию на 16 декабря 2008 года национальная валюта по курсу ЦБ России стоила 27,82 руб./$. С середины октября 2008 года, когда Банк России объявил о "расширении технического коридора колебаний курса", рубль уже подешевел на 8,4% по отношению к доллару.

За две недели, к последнему торговому дню года, 30 декабря, курс упал еще на 6,8%. В первый торговый день 2009 года, 12 января, началось то, что должно было войти в историю как крупнейшее падение российской национальной валюты за последние десять лет. Разумеется, никто не предполагал, что рекорд августа 1998 года, девальвация с 6,3 руб./$ (в августе 1998 года) до 20 руб./$ (в декабре), будет повторен. Тем не менее ожидания были самыми негативными. Оптимистически настроенные аналитики говорили о возможном установлении курса на уровне 40-45 руб./$ к весне 2008 года (с дальнейшим укреплением рубля), пессимисты предвещали неконтролируемое падение рубля до 85-90 руб./$.

22 января Банк России после потери около $41 млрд международных резервов с начала года (с октября по декабрь 2008 года - еще около $120 млрд) заявил о том, что девальвация завершена. Глава ЦБ Сергей Игнатьев сообщил, что при уровне бивалютной корзины ($0,55+€0,45) 41 руб. и кросс-курсе доллара к евро 1,3 $/€ верхней границей коридора колебания курса рубля на несколько месяцев вперед будет около 36 руб./$. Разумеется, Сергею Игнатьеву никто не поверил: ожидания сводились к тому, что ЦБ уйдет с этого уровня поддержки национальной валюты в течение трех-четырех недель, максимум двух месяцев.

К середине марта 2009 года все эти подробности и прогнозы, несмотря на накал страстей месяц назад, уже начали забываться, а в середине апреля новый курс девальвированного рубля не вызывает ни у кого нареканий. Несмотря на то что российский рубль стал лидером среди стран BRIC по уровню падения (44% с сентября 2008 года по февраль 2009 года), отрыв от мировых валют не так велик: в феврале, например, девальвации британского фунта и рубля шли равными темпами. Впрочем, вряд ли именно это обстоятельство убедило российских граждан в том, что состоявшаяся девальвация, почти в полтора раза сократившая долларовую стоимость их сбережений,- обычное и не выходящее за рамки нормы явление.

Худшие ожидания без границ
Чтобы понять, что же именно произошло в общественном сознании, напомним, как обсуждалась тема девальвации рубля еще в начале года (см. справку). Первый заместитель главы ЦБ Алексей Улюкаев со всех трибун рассказывал о действиях Банка России и пояснял базовые макроэкономические теории, которыми руководствовался ЦБ в своих операциях с курсом национальной валюты. Полагаем, что подавляющее большинство слушателей так и не поняли его объяснений, однако уже к концу марта профессиональные и любительские дискуссии о состоянии платежного баланса, динамике импорта и экспорта, счете капитала и ликвидности затихли сами собой. Нет, разумеется, экономисты до сих пор довольно неопределенно говорят о перспективах состояния торгового баланса начиная с третьего квартала 2009 года (сильно упрощая, о соотношении между экспортом и импортом, во многом определяющем давление на рубль) и допускают, что дальнейшая девальвация рубля возможна уже к концу 2009 года. Тем не менее на сегодняшний день устойчивые девальвационные ожидания практически сошли на нет. Сам по себе срок успокоения рынков является беспрецедентным: вероятно, еще никогда в России регулятору не удавалось сменить вектор ожиданий рынков за месяц при таких потрясениях курса.

События, предопределившие одно из самых существенных изменений в российской финансовой системе, начались в июле 2008 года, когда мировые цены на нефть достигли пиковых значений. Еще в августе 2008 года о падении цен никто не помышлял. Тогда российский парламент начал обсуждение трехлетнего бюджета на 2009-2011 годы. В нем базовая цена нефти составляла $95 за баррель. В начале ноября 2008 года нефть стоила уже менее $40 за баррель, и дискуссии об изменении цены в будущем сводились к тому, что она либо упадет до $25-30 за баррель, либо вырастет до $50-70. На фоне рекордных $140 с лишним в июле это было кошмарным потрясением. Тем не менее на тот момент курс рубля составлял 27 руб./$ - Банк России, в отличие от большинства центробанков мира, не пошел ни на одномоментную девальвацию (как это сделала, например, Грузия в октябре 2008-го или Белоруссия в январе 2009 года), ни на жесткое поддержание курса (как, например, Латвия или Польша, позже отказавшиеся от этой тактики), ни на отказ от активных действий и, как следствие, неуправляемую девальвацию (так поступили Бразилия, где в целом спокойно относятся к колебаниям национальной валюты, Великобритания, традиционно гордившаяся крепким фунтом, и Австралия, один из примеров рынка с плавающим курсом). ЦБ объявил политику управляемой девальвации.

Исполнителей не судят
Дискуссия о том, в какой степени допустима политика контролируемого снижения курса национальной валюты, обещала быть чрезвычайно серьезной. ЦБ без официальных объявлений с осени 2008 года придерживался тактики, на рынке практически не встречающейся. Банк России накапливал некоторое давление на курс на валютных торгах, удерживая его на определенном уровне к корзине, после чего раз в две недели отпускал курс на дневных торгах. После того как падение курса к корзине достигало 1%, интервенции возобновлялись - до следующего раунда управляемой девальвации. Критика такой тактики была уничтожающей: оппоненты ЦБ, среди которых оказалось большинство экономистов, заявляли, что такой политикой ЦБ провоцирует еще большие девальвационные ожидания.

К концу января 2009 года прогнозы критиков ЦБ, казалось, начали сбываться: на денежном рынке России из-за чудовищной нехватки рублей возникли серьезные проблемы с ликвидностью. Разумеется, нельзя было сказать, что именно управляемая девальвация привела к денежному голоду и сверхбыстрому росту ставок по кредитам. Во-первых, кредитный кризис сам по себе имел те же последствия - управляемая девальвация с октября 2008 года лишь делала их более явными. Во-вторых, проблемы с ликвидностью на российском рынке впервые были отмечены еще в сентябре 2007 года: сейчас мало кто помнит, что первые черты банковского кризиса в России и первые масштабные вбросы ликвидности в банковскую систему со стороны ЦБ (на аукционах репо) были отмечены за год до наступления настоящего кризиса осенью 2008 года. И наконец, альтернативные варианты, противопоставляемые управляемой девальвации, были сами по себе чрезвычайно жесткими. Это или упорное и крайне дорогостоящее удержание курса рубля за счет валютных интервенций, или разовая девальвация на 30-40% с перспективой дальнейшей борьбы с, возможно, столь же сильными, что и ранее, девальвационными ожиданиями.

Впрочем, у тактики ЦБ был один очевидный недостаток, который проявился в январе. Доллар и евро в течение всего лишь одного месяца стали самыми доходными инструментами во всей финансовой системе, если ориентироваться на доходность в рублях. Фактически ЦБ в разгар управляемой девальвации давал банкам заработать на вложениях в валюте десятки процентов годовых в рублях. Доллар США в определенный момент грозил стать для российской финансовой системы тем же, чем десять лет назад стали ГКО. Доходность и риски в январе-феврале возросли по сравнению с октябрьскими в несколько раз, когда ЦБ начал увеличивать и частоту управляемой девальвации (сначала раз в несколько дней, а в первой половине февраля - до ежедневных раундов), и шаг, с которым допускалось падение курса к корзине.

Многие говорили о том, что истинной целью ЦБ в процессе управляемой девальвации было предоставление легкого заработка сильно пострадавшим от "кредитного сжатия" и падения стоимости активов банкам, в первую очередь Сбербанку. Глава Сбербанка Герман Греф, впрочем, сначала был в числе критиков управляемой девальвации, но потом перешел в лагерь ее сторонников. Точка зрения на этот процесс одного из реальных архитекторов операции, вице-премьера Алексея Кудрина, никогда не афишировалась. Тем не менее именно Минфину происходящее принесло максимум тактической выгоды. Кудрину, судя по последовавшим объяснениям премьера Путина, явно вторившего своему заместителю, было важно убедить правительство не открывать механизмы прямого финансирования компаний и банков из Фонда будущих поколений и резервного фонда. Во многом управляемая девальвация (и это позже подтвердил Путин) была призвана помочь корпоративному сектору комфортабельно "уйти в доллар" - и создать резервы для выплаты внешних займов, за счет которых финансировалось их развитие с 2005 года.

Плюсы и минусы управляемой девальвации, вероятно, еще долго будут обсуждать экономисты. Тем не менее главное уже очевидно: еще никогда Банку России не удавалось проводить столь масштабные и опасные с точки зрения стабильности финансовой системы операции так, чтобы спустя два месяца рациональность его действий практически не обсуждалась. Какими бы верными или неверными ни были цели девальвации, они достигнуты без ожидаемых всеми потрясений.
"Девальвации не будет" По мере развития финансового кризиса российские власти неоднократно демонстрировали уверенность в надежности национальной валюты.
Александр Жуков, вице-премьер: "В отличие от 1998 года Россия очень хорошо подготовилась. Нам не грозит девальвация рубля, он будет поддерживаться" (18 сентября 2008 года на форуме в Сочи).

Игорь Шувалов, первый вице-премьер: "Что касается резких колебаний стоимости отечественной валюты - это вообще неоправданные слухи" (25 октября 2008 года в беседе с журналистами).

Аркадий Дворкович, помощник президента: "Даже при низких ценах на нефть никаких оснований для девальвации нет. Девальвации не будет, как бы этого кто-то, может быть, и ни хотел" (19 ноября на медиафоруме "Единой России").

Владимир Путин, премьер-министр: "Мы накопили значительные финансовые резервы. Они, эти резервы, дадут нам свободу для маневра, позволят сохранить макроэкономическую стабильность, не допустить всплеска инфляции или резкого изменения курса рубля" (20 ноября на съезде "Единой России").

Эльвира Набиуллина, министр экономического развития: "Что касается курса - ожидается, что средний курс составит от 30,8 до 31,8 при курсе доллара к евро в интервале 1,25-1,3" (17 декабря 2008 года после совещания у президента РФ).

Сергей Игнатьев, председатель Центробанка: "Спекулянтов валютного рынка, рассчитывающих на дальнейшее ослабление рубля, ждет разочарование" (9 февраля 2009 года в интервью газете "Время новостей").

Источник: КоммерсантЪ